Ты лишаешь отца сына
Последнее время часто приходилось сталкиваться с ситуациями, когда родители угрожают своим собственным детям лишением их законного права на наследственное имущество. В подавляющем большинстве случаев такое происходит, когда родитель не имеет ни авторитета, ни финансовых активов, чтобы поставить в зависимость взрослого ребенка, но очень хочет это сделать.
В ход идет финальный аккорд – угроза лишить наследства, чаще всего представляющего собой какую-нибудь 40-летнюю квартирку или же более-менее благоустроенный за 2-3 десятилетия домик.
В чем причина?
Насколько мерзко выглядят такие ситуации в первую очередь в действиях родителя – не буду рассуждать. Скажу лишь, что большинство из них вызвано вовсе не какими-то объективными причинами (алкоголизм отпрыска, откровенно неуважительное отношение и т.д.), а банальной обидкой. Обидкой на то, что совершеннолетний ребенок не хочет безукоризненно принимать наставление родителя относительно его собственной жизни.
- Не c той/тем заключен брак/отношения.
- Не на того выучился.
- Не там работает.
- Не хочет возделывать 100500 соток огорода с гнилой картошкой.
- Не мотается по 3 раза на день, променяв «родную мать» на мужика/бабу (нужное выделить) и т.д. и т.п.
Пожилые люди во многом как дети и их поступки носят столь же непосредственный, непродуманный и эмоциональный оттенок, как и детские обиды. С той лишь разницей, что заходят слишком далеко…
А если возраст накладывается на достаточно скверный характер и тиранические замашки – даже самый устойчивый морально человек может взорваться…
Когда мать и сын не понимали друг друга
Так случилось и в семье 69-летней Марии Петровны, которая по линии отца приходилась мне двоюродной теткой. Со своим 36-летним сыном Виктором у нее царило клиническое непонимание. Поздний и единственный ребенок был для нее всем на свете, а потому вся его жизнь лет до 30 тщательно фильтровалась мамочкой. Отец Виктора умер еще 20 лет назад, поэтому гиперопека после его кончины стала главной целью этой мадам.
Набор жизненных приоритетов, в целом, был классический и типичный:
- С теми компаниями не дружи, они богатые/бедные/плохие/глупые.
- С той девушкой не водись, она бедная/с плохой репутацией/залетит сразу/страшная, а ты у меня золото-мальчик-красавчик-радость и т.д.
- Учиться иди туда (на инженера по строительному направлению), там декан – старый папин приятель.
- Работать иди сюда (местный строительный МУП), там начальство знакомое.
- Это не ешь, то не пей.
В исполнении матерей это можно назвать “психологическим инцecтoм”
Итогом в 30 лет Виктор был типичным «мальчиком – маменькиной радостью».
Завидный жених с собственной квартирой (правда, записанной на маму, но «ты приводи невесту к нам»), престижной работой (правда, с зарплатой в 1.5-2 МРОТ, 70% которой отдавалось маме), собственной хорошей машиной (12-летняя Тойота) и бо-о-о-льшими перспективами (сарказм).
Поскольку вся личная жизнь была под каблуком у мамы, Виктор нашел увлечение в компьютерах. И не просто в игрушках, а в сфере вебдизайна и продвижения. Создавал различные сайты и потом продавал, откладывая вырученные деньги в надежде когда-нибудь все же срулить от мамы.
И вот в 31 год он встретил девушку – в его организацию пришла Татьяна – 27-летний юрисконсульт. Да, уже разведенная и сполна хлебнувшая «добра» с мужем-тираном, но без детей.
Идеальный вариант, особенно учитывая, что девица весьма еще и симпатичная.
Мама выбор не одобрила…
Закружилось, завертелось… Про роман, разумеется, узнала мама и, проведя разведку, устроила скандал. Девушка ее проверку на вшивость не прошла!
- Разведенка – позор на всю семью!
- Недостаточно симпатичная, к тому же полноватая, а должна быть лесной нимфой, порхающей в легкости своих 45 кг в перерывах между конкурсами “Мисс Страна” и “Мисс Мира”.
- С нищими родителями – обычные сельские жители, которые кое-как дочке помогли с ВУЗом, но вот на квартиры-машины, увы, не вытянули.
- С плохой наследственностью – отец был замечен в парочке запоев лет так 7-8 назад.
– Ну какая она ему пара?! Деревенская зaмaрaшкa. Выскщчкa. Ищет, где бы пригреться и родить. Увидела мальчика хорошего, домашнего, обеспеченного – и налетела, коршуном, –эти причитания я слышал своими ушами, когда гостившая у моей матери Мария Петровна стенала за чашкой чая.
Сдержался, ничего не сказал, хотя надо было немного опустить с небес на землю, потому как у мама у меня сторонник принципа «Васька слушает, да ест» и не будет никого ни в чем переубеждать.
Скандал достиг пика, когда Виктор бросил, наконец-то, свою бюджетную контору. Нашел по Интернету какую-то компанию, связанную с сопровождением госзакупок, и стал готовить для их блога публикации, админить и обновлять их сайт. По прошлой работе прекрасно разбирался во всех нюансах госзаказов, а увлечения позволяли легко управляться с сайтом. По занятости 4-5 часов в день, а по деньгам выиграл примерно в два раза, при этом – официально и по договору – юридическое лицо же.
Ну а потом пошли халтурки, дополнительные заказы, новые партнеры. Сейчас Виктор штатный автор двух крупных тематических блогов и владелец собственного сайта на эту же тематику. Миллионов не зарабатывает, но около 70-80 тысяч в месяц имеет.
Но тогда для матери это был удар еще похуже девушки-разведенки.
И ругалась. И угрожала. И имитировала сердечные приступы. И даже пыталась навязаться к моей матери пожить на недельку – типа «ушла, пропала, потерялась – пусть ее поищет и переживает, подумает – до чего мать довел».
Разумеется, Марию Петровну вежливо попытались образумить – но тщетно.Сынка из-под каблука сбегает. Сынок пропадает – надо спасать!
«Доченька» появилась!
В 2016 году на горизонте появилась какая-то двоюродная или троюродная племянница по линии мужа Оксана, покинувшая одно соседнее государство ввиду начавшегося там военно-политического кризиса. Так как Виктор уже от мамы съехал, то Оксану Мария Петровна приютила у себя.
За душой у 29-летней девицы не было ни гроша, поэтому в благодарность она тут же окружила пенсионерку заботой – уборку по 2 раза на день, свежая еда каждый день, «тетушка моя любимая» – как бонус.
Мария Петровна души в ней не чаяла, называла «доченькой» и радовалась, что хоть кому-то она нужна в этой жизни.
В 2017 году грянул новый скандал, вызванный вестью о том, что Виктор вместе с Татьяной будут брать в ипотеку жилье и регистрировать его по ½ доли. Мама была уверена, что жилье должно быть полностью на Витеньке, даже если платить кредит на 50% будет юридически никем ему не приходящаяся девица.
– Возьмешь ипотеку с «левой» девкой – лишу наследства! Завещаю квартиру кому-нибудь… да вон, Оксане – она мне хотя бы стакан воды подаст на старости лет! – отчаянно пыталась помешать окончательному отколу сына от юбки Мария Петровна.
Но Виктор уже «сменил хозяйку» и поэтому с легкостью послал куда подальше все претензии мамы. И через месяц Мария Петровна выполнила свою угрозу – завещала квартиру Оксане.
Как я уже узнал потом – Оксана очень и очень просила квартиру именно подарить или передать в порядке ренты, обещая подписать любые документы об обязанностях помогать Марии Петровне. Мол, ей нужно юридически закрепленное за ней жилье, чтобы можно было перевезти в РФ своих родственников…
К счастью, чутье паникерши-пенсионерки тут сработало верно: Мария Петровна оформила лишь завещание, пообещав, что через годик, может быть, подарит имущество. А пока она это делает ради давления на сына.
В этом и была ее ошибка…
Совпадение? Не думаю (С)
На полгода это чуднОе семейство как-то пропало с радаров, да и особо у них происходящим я не интересовался. Мать вкратце иногда рассказывала сводки новостей «с фронта», но ничего интересного не было. Витенька со своей этой-как-ее расписался. Витенька послал, Витенька трубку не взял, Витенька не приехал, а «эта его *цензура*, такая-сякая…».
Спустя еще несколько месяцев моя мать попросила меня срочно заехать вечером. Мол, консультация нужна юридическая.
По прибытию обнаружил Марию Петровну с неизменной чашкой чая. Бледную, осунувшуюся, как будто на ней ночами пахали в огороде.
Рассказ ее был сбивчивый, сумбурный. По мере того, как она, периодически пуская слезу, излагала события последних месяцев, я испытывал какую-то странную смесь удивления с отдаленным злорадством. Да, вот такой я гадкий по натуре человек.
А ситуация была следующая.
Месяца три назад до этого Оксана снова завела речь про дарственную. Мария Петровна уже почти было сдалась. И тут девица перегнула палку – слишком уж активно стала лить грязь на Виктора. И такой, и сякой, и неблагодарный и т.д. и т.п. А поскольку все проблемы были вызваны странной, извpaщенной, но все же материнской любовью Марии Петровны к сыну, то поведение Оксаны ее оттолкнуло и она прямо сказала – не подарю. Вдруг сын одумается и все такое.
Оксана явно расстроилась, даже разозлилась и пообещала вскоре съехать. А после этого разговора и стали происходить различные странные вещи.
В контейнере для таблеток с сортировкой по дням недели Мария Петровна обнаружила, что два препарата от давления и сердца не соответствует наполнению. Смутил размер таблеток, когда она добавляла новые и вдруг заметила, что старые таблетки немного больше. На вкус это был аспирин, который она так же употребляла, но раскладывала его по другим секциям. Решив, что сама перепутала, значения этому не придала. Спустя какое-то время ситуация повторилась, только теперь она не смогла точно идентифицировать таблетки и пробовать их побоялась.
За короткий срок в пределах месяца в квартире внезапно из-за механических повреждений вышли из строя сразу несколько приборов. Из выключателя светильника в спальне выскочил oгoленный провод. Да еще и так, что не коснуться его, включая прибор, было нельзя. Стиральная машинка ощутимо удaрила ее током при включении в розетку и прибывший мастер констатировал повреждение кабеля питания и обрадовал, что ей очень повезло – поврежден был «ноль». Была бы «фаза» – не было бы Марии Петровны. Как сказал мастер – оплетка перетерлась. Схожие проблемы случились и у торшера в гостиной спустя пару недель – Мария Петровна лишь чудом не наступила на оголенные провода, лежавшие в нескольких сантиметрах от торшера, которые были вырваны из устройства.
В стакане, в который она обычно наливала воду, внезапно оказался уксус, притом, что стакан стоял на привычном месте. Кружившаяся тут же Оксана слезно извинялась, говоря, что это она прибиралась в холодильнике, протирала его уксусом, а стаканом отмеряла нужное количество – вот и забыла вылить остатки… Хотя стакан был почти полный.
В конечном итоге с Марией Петровной случилась почти что истерика, когда Оксана принесла какое-то очень эффективное и едкое средство от крыс, которые атаковали подвал в их доме, где у жильцов были кладовки.
Средство было налито… в бутылку из-под любимого Марией Петровной сорта молока! Так еще и хранить его нужно было строго в холодильнике!
Оксана поставила на синей крышке крестик маркером, завернула бутылку в пакет, и тут пенсионерку понесло – обвинила девушку во всех смертных грехах. Оксана бледнела, плакала, падала в ноги, демонстративно вылила «очень редкое и дорогое» средство в раковину и просила прощения за свою неосторожность.
Последнюю неделю пенсионерка жила в паническом страхе. Нюхала и воду, и еду. Прятала в тумбочке с ключиком таблетки. Трижды осматривала любой прибор, прежде чем прикоснуться. Даже стала на ночь запираться в комнате.
Больше всего мне, выслушав это, хотелось немного поржать, посетовать на карму и паранойю, но я тоже понимал, что совпадений слишком много и все они… странные.
Но как юрист я понимал – что-либо предъявить невозможно, а обращаться в полицию – там лишь покрутят у виска. Можно было, конечно, попробовать поймать ушлую девицу “на живца”, но это из серии детективных романов.
Мария Петровна была уверена – Оксана хочет от нее избавиться.
Примирение
Разубеждать я ее не стал, порекомендовал в срочном порядке «наводить мосты» с сыном, извиняться, отменять завещание и радостно, в присутствии сына, обрадовать девицу, что все аннулировано, сына хороший, а она, так уж и быть, может проживать за скромную арендную плату…
Сказано – сделано. Пенсионерка вместе с сыном и его женой вернулась домой и «обрадовала» свою постоялицу.
– А то видишь, что творится – меня судьба за такое отношение к собственному сыну наказать пытается! А я на тебе срываюсь, бедняжке… Ох, грехи мои тяжкие… – сокрушенно качала головой Мария Петровна, не забывая следить за реакцией Оксаны.
А реакция была бесподобна. Буркнув то ли «Очень рада», то ли «Шобвыcдoxли», Оксана съехала буквально на следующий день, даже не попрощавшись толком. Якобы нашла и парня, и работу. До этого мыла подъезды в трех домах. В течение года пару раз выходила на связь, больше интересуясь отношениями Марии Петровны с сыном.
В своем поведении Мария Петровна немного раскаялась, приняла (или сделала вид) невестку, извинилась и перед сыном, и перед Татьяной.
Сейчас у них все нормально, внуку уже третий год, бабушка в нем души не чает, как и молодые – в ней.
Даже оплатили ей недешевую операцию по чистке сосудов, чтобы не ждать почти год по квоте. Но это, как «по секрету» поделилась Мария Петровна моей матери – исключительно ради того, чтобы с внуком она могла им подольше помогать. Корыстные какие. Ишь ты…
В заключение
Здесь хочется прямо сказать тем родителям, которые хотят «перековать» своих детей угрозами лишения наследства: если Вы им особо не нужны с наследством, то без него и подавно. Проблему нужно было решать задолго до того, как ребенок вырос.
Но в большинстве случаев дети все же любят родителей отнюдь не за имущество, но даже самую искреннюю любовь можно легко и непринужденно растоптать, если вести себя подобно героине сегодняшней публикации.
И самое главное: чужим людям – двоюродным, троюродным, племянникам и соседям, расположение которых Вы надеетесь получить с помощью имущества, Вы будете нужны ровно до тех пор, пока это имущество не будет им передано. И хорошо, если Вам не «помогут» в скорейшем переходе прав на него.
Такие дела. “Палец вверх” приветствуется.
Источник
Блогосферу штормит уже третьи сутки из-за разгоревшегося “успенскосрача”. СМИ опубликовали открытое письмо дочери Эдуарда Успенского Татьяны, в котором она называет детского писателя “человеком очень жестоким, совершавшим в течение всей жизни домашнее насилие”.
Письмо адресовано директору Государственной библиотеки Марии Веденяпиной, в чьем ведомстве был организован конкурс на логотип премии имени Успенского. Дочь писателя отметила, что не хочет, чтобы литературная премия носила имя ее отца.
“Считаю, что имя человека, практиковавшего много лет насилие в своей семье, в том числе в отношении детей, не должно быть присвоено премии в такой гуманистической области, как детская литература…”
В письме Татьяна приоткрывает особенности семейных отношений “папы Чебурашки”. По её словам, Успенский практиковал “физическое, психологическое, эмоциональное насилие” по отношению к ней, своей жене, а также внукам и детьми телеведущей Элеоноры Филиной. Также писатель страдал от алкоголизма и был адептом секты Столбуна, в чьи методы входило избиение детей. При этом, – отмечает Татьяна, – на людях и на журналистах Эдуард Николаевич разыгрывал “показную идиллию”, к приезду телевизионных групп в дом Успенского “приглашались внуки и должны были изображать счастливую семью великого писателя”.
Письмо было опубликовано в газете “Собеседник”, но еще раньше, 24 мая появилось в постах писательницы Анны Сандермоен, посвятившей секте Столбуна книгу “Секта в доме моей бабушки”.
ДОЛЖЕН ЛИ БЫТЬ ПИСАТЕЛЬ ХОРОШИМ ЧЕЛОВЕКОМ?
В принципе, Татьяна не сказала ничего нового. О том, что Эдуард Успенский человек, мягко говоря, своеобразный, было известно давно. Детский писатель мог послать в жопу ребенка, подбежавшего к нему за автографом, он умудрился рассориться с кучей журналистов, нахамив одним, разбив аппаратуру другим. В одном из интервью бывшая жена Элеонора Филина даже назвала его “Злым чебурашкой”.
Однако человек широк: при всех недостатках, Эдуард Николаевич воспитывал двух усыновленных детей из Спитака, помогал детскому приюту, построил в своем “поместье” детский городок для всех желающих. Ну и, конечно, был любимым автором многих поколений детей.
Казалось бы, про Успенского все давно известно, а в отношении умершего поминать старое и вовсе неприлично.
И тем не менее, письмо вызвало огромный общественный резонанс на тему “можно ли детскую премию называть именем плохого человека?”
– Почему к талантливым людям должны быть другие моральные принципы оценки их человеческих качеств?кому нужны такие премии их имени? – удивляются одни.
– Но ведь премию хотят назвать именем писателя, а не отца! Это два разных человека! – отвечают другие.
ГЕНИЙ И ЗЛОДЕЙСТВО
То, что детский писатель может быть жесток к детям – не нонсенс. Ненавидел детей Ганс Христиан Андерсен. По легенде, когда скульптор Торвальдсен изобразил его, окруженным детворой, Андерсен бурно вознегодовал: «Уберите прочь эту гадость!».
В писательской среде вспоминают Некрасова, утыкавшего свой экипаж гвоздями от “крестьянских детей”, Алана Милна, испортившего жизнь сыну Кристоферу Робину и не общавшимся с ним, Николая Носова, называвшего детей карликами, и многих других.
Зеркальное повторение истории Успенского и дочери – это взаимоотношения советского поэта Овсея Дриза, чей сын запрещает переиздавать стихи, памятуя, как отец выгнал его из дома. “Папа был плохим человеком и его имя должно быть забыто”, – неизменно отвечает сын на запросы издателей.
– Разное бывает в жизни. Чужой быт нам неподсуден. Только труды, – заключает по этому поводу литературовед Валерий Шубинский.
Однако существует и иная точка зрения. “Дочери не воробьи, их на мякине не проведешь”, – цитируют Чехова феминистки и сторонницы Татьяны. Все громче звучат голоса тех, кто не считает заслуги Успенского перед детской литературой выдающимися. Набирает популярность идея, что Успенского знают исключительно благодаря удачным работам Союзмультфильма и гениальной озвучке, книги же его написаны “косноязычно и читать их невозможно”.
В поддержку Татьяны, высказалась писательница Людмила Петрушевская. Она назвала Успенского “усердным сутягой”, научившим сутяжничать других и вспомнила стыдную историю с обманом мультипликатора Леонида Шварцмана.
“Все забыли, как Успенский доказал в нашем суде, что сам нарисовал Чебурашку. Даже показал билет члена Союза художников, добытый специально для этой цели. И продал за рубеж – в разные страны – права на этого героя, лишив подлинного старого художника, Леонида Шварцмана, чьё имя стояло в титрах, средств к существованию”.
Не упустил случая бросить камень в “дядю Эдика” писатель Валентин Постников. В свое время, когда Успенский только умер, Постников активно звонил в СМИ, чтобы сказать “несколько добрых слов”.
На этот раз Постников отметил, что Успенский «никогда не помогал детским писателям».
Впрочем, утверждение про “никогда не помогал” входит в противоречие с реальностью. Как известно, Успенский продвинул Григория Остера, Марину Москвину, Андрея Усачева и многих других. Мало того, сам же Постников на похоронах Успенского рассказывал, как сильно писатель помогал авторам и хвалил книги самого Постникова.
“Таня не может простить, что отец отдал ее в секту”
Близкие к семье литераторы отмечают, что письмо Татьяны правдиво, но неуместно. А его появление могло быть вызвано личными мотивами. Успенский лишил дочь наследства и бросил ее мать. Некоторые склонны думать, что Татьяна написала письмо под влиянием Элеоноры Филиной, с которой очень сдружилась, и что якобы Филина таким образом хочет привлечь внимание к своей персоне.
В свою очередь Анна Сандермоен, автор книги о коммуне Столбуна, на страницах своей книги рассказывает, что дочь не может простить отцу, что ее упекли “в секту”.
Устрашающие подробности о советской секте, поголовно излечивавшей всех и вся от шизофрении и воспитывавшей из обычных детей гениев, мы уже рассказывали на страницах КП.
Выдвинув идею грядущей всеобщей “шизофренизации” общества, Виктор Столбун предложил миру свой “путь спасения”. В семидесятых годах прошлого века он организовал изолированное сообщество людей, живущее по своим законам. Столбун утверждал, что может излечивать доселе неизлечимые заболевания, а также алкоголизм, наркоманию, шизофрению. Он без тени сомнения брался за исцеление в, а также за перевоспитание трудных детей и подростков. Один из методов лечения в секте назывался “слоением”. Пикантная подробность методов врачевания этой секты описала в посте журналист Наталья Зимянина: “пациент спускает штаны, и его анус обрабатывают хлорэтилом (что-то вроде местной анестезии, сильно охлаждающей , буквально заморозки)”.
Столбун утверждал, что “слоение” благотворно воздействует на головной мозг.
Как отмечает Анна Сандермоен и не скрывал сам Успенский, по этому методу “лечились” известные деятели культуры и искусства, в частности, Ролан Быков, Евгений Велтисов, Владимир Шаинский… Известные граждане советской эпохи отдавали в “коммуну” детей на перевоспитание.
На двухстах с лишним страницах Анна, внучка советской ученой Дины Чедия, описывает свое многолетнее полуголодное существование в секте.
КАК “ЛЕЧИЛИ” ДОЧЬ УСПЕНСКОГО
Автор книги попала в секту будучи семилетней девочкой. Приехав на каникулы к бабушке в Душанбе, она обнаружила в доме человек двадцать “членов коммуны”. Люди вповалку спали и ели на полу, были покрыты вшами, но при этом находились на “каком-то невероятном подъеме эмоций”.
Природу этого подъема девочка вскоре испытала на себе. Практически каждый день членов коммуны “слоили”. На пальцы ног и ягодицы – сначала одну, потом другую поочередно – лили жидкий хлорэтил. Анна пишет, что поначалу это было больно, чувствовалось жжение, кожа в тех зонах, куда лили хлорэтил, сильно чесалась и даже покрывалась небольшими ожогами в виде корки, но с годами девочка привыкла к таким “процедурам”. Позже она узнала, что хлорэтил является сильнодействующим наркотическим веществом и что даже микродозы препарата при вдыхании могут вызвать наркотический эффект.
Анна провела в коммуне несколько лет. Периодически они кочевали по городам и весям страны, спасаясь от облав и гонений.
Члены коммуны жили в спартанских условиях. Спали на полу под общими одеялами, без постельного белья, питались очень скудно, в основном кашами и супами из пакетиков. Считалось, что чем скуднее условия и пища, тем крепче дух. Презирались, как буржуазные предрассудки, правила гигиены. Никто не придавал значения тому, моют ли дети руки, чистят ли зубы, носят ли чистое белье. Детям не стригли ногти и волосы. “Мы все всегда ходили грязными. И у всех были вши”, – вспоминает автор. Кстати, по ее словам, вшей в коммуне называли “нашими друзьями” и внушали, что их появление вызвано тоской по дому.
Автор вспоминает, как среди ночи членов “коммуны” будили и выстраивали в шеренги для беседы с их духовным лидером. Как люди буквально падали от усталости. Как с малых лет детей унижали бранью, побоями (это называлось “механотерапией”) и процедурами слоения. Один из самых показательных эпизодов – как будучи девятилетней девочкой Анна была отправлена на работу в сад поздним летом. У ребенка не было сапог, и Аня писала себе на ноги, чтобы согреться. Другая девочка, член коммуны с радостью рассказывала, что придумала, как вытираться после посещения туалета майкой. (Туалетной бумаги в туалетах не было).
При этом для посторонних людей дети из секты Столбуна казались вундеркиндами.
Главный эксперимент отца-основателя состоял в том, чтобы ребенок за один учебный год прошел программу трех-четырех классов. И, надо сказать, детям это удавалось.
“Весь курс математики за третий класс я должна была освоить за одну неделю и сдать экзамен. Так же и со всеми другими предметами… мы сутками сидели в четырех стенах и зубрили. У нас не было ни классов, ни даже парт со стульями. Мы учились прямо на кроватях, где спали. Там же нас стучали и слоили… нас, как обезьянок, показывали зрителям, приходившим подивиться на метод Столбуна, который из трудных, избалованных, капризных барчуков делает гениальных детей”.
В такое место отправил дочь Таню писатель Эдуард Успенский.
Таня Успенская провела в лагере три c половиной года и сбежала из секты, когда коммуна стояла палаточным лагерем в Подмосковье. Тане было четырнадцать. “До самой смерти отца она так и не простила его за то, как он с ней поступил”, – отмечает автор книги.
Как признавалась Татьяна, их отношения с отцом были “дикой историей нелюбви”. Однако Успенский из-за этого не переживал, а продолжал всячески, в том числе финансово, поддерживать коллектив.
Анна рассказывает, что когда она, уже будучи взрослой, встретились с Таней, та пожаловалась, что папа до сих пор находится в тесном контакте с сектой, и ей никак не удается убедить его в том, что это неправильно. “Она попросила меня сходить к нему вместе с ней, чтобы поговорить. Я согласилась”. Женщина отмечает, что ее поразил контраст между тем, в каких условиях жила Таня, одинокая женщина с двумя детьми, и тем, как жил ее отец со своей молодой женой. Успенский принял гостью, выслушал рассказ о зверствах секты, но ничего не предпринял.
“Для меня дядя Эдик — показательный пример того, как один и тот же человек может создавать прекрасные добрые сказки для детей всей страны, а то и мира, и одновременно быть тираном, нарциссом и приверженцем двойной морали. К таким опасно подпускать детей. Главный учил, что никто не приносит столько вреда детям, сколько их собственные родители. Он учил вражде внутри семьи. Сознательно разрушал семьи. И дядя Эдик в это поверил. Наверное, верить в то, что избавляет тебя от ответственности за детей, внуков, семью, приятно и просто”, – заключает писательница в конце главы, посвященной Успенскому.
К слову, небольшая книга Анны стоит немалые десять евро и если письмо Татьяны Успенской и возымело какое-то действие, то, очевидно, улучшило продажи книги.
А вот на решение руководства библиотеки откровение дочери Эдуарда Николаевича не повлияли. Директор РГДБ Мария Веденяпина заявила, что конкурс на создание логотипа продолжится, и премию Успенского из-за письма не отменят.
Источник